Наложение санкций — процесс не энергозатратный (сервисный, как сейчас модно говорить), но вот их снятие — процесс куда более нетривиальный. Порой при изучении санкционных списков создается впечатление, что западные регуляторы включают туда компании без разбора, чуть ли не по сопоставлению выручки с ОКВЭД организации. Однако были прецеденты снятия санкций с россиян и российских компаний. Разберем некоторые из них для понимания проблематики.

Санкции могут назначаться как в индивидуальном порядке против физлица или компании, так и в отраслевом. Последний — специфичен и, по сути, тоже подчеркнуто индивидуализирован, но при этом эмитент санкций намеренно блокирует гигантов индустрии и рынка. Иных же игроков блокировать бессмысленно, так как отрасль в любом случае понесет крупные убытки. Например, США, стремясь заблокировать российское железнодорожное машиностроение, поочередно вносили в санкционный список российских ведущих поставщиков железнодорожной техники и комплектующих — «Уралвагонзавод», ТМХ, СТМ, «Уралтрансмаш», «Твему», ЕПК, НПО «Горизонт» и других.

Если с «Уралвагонзаводом» и «Уралтрансмашем» есть очевидный момент выпуска оборонной продукции, то НПО «Горизонт» вообще внесли по ошибке. Минфин США, вменив предприятию производство антидроновых систем, попросту перепутал его с одноименным ростовским предприятием. Важно также отметить, что далеко не все компании, попавшие под санкции, сдаются. Так, например, ТМХ и его дочерний завод «Метровагонмаш» выразили явное желание оспорить попадание в санкционный список США, они собираются апеллировать к неправомерности решения.

Евросоюз при утверждении санкционных пакетов в сфере машиностроения действует немного по иной схеме. Безусловно, цель та же — заблокировать отрасль, перебить ей дыхание, но делается немного иначе. Если схема отраслевой блокировки у тех же США носит все-таки в большей степени индивидуализированный характер (блокируют гиганта индустрии), то ЕС предпочитает вводить эмбарго на определенный вид продукции, без которого отрасль имеет все шансы попросту остановиться в развитии. Например, 10-й пакет санкций ЕС ознаменовался запретом экспортировать в Россию шестерни, зубчатые колеса, металлоконструкции, станки и прессы для обработки металла, двигатели внутреннего сгорания, приборы для физического и химического анализа, некоторые прицепы и полуприцепы и другие товары, без которых невозможно себе представить развитое машиностроение в рамках страны. Однако по России это ударило меньше, чем предполагал ЕС в силу того, что товары были оперативно замещены отечественными или китайскими аналогами. Однако Совет ЕС вносит в санкционные списки и в индивидуальном порядке тоже. Так, например, в них внесены крупные отечественные машиностроители — заводы МЗИК и ММЗ, после чего под рестрикции попали еще и гендиректоры предприятий.

Санкции бывают абсолютно разные: финансовые, торговые, иммиграционные, транспортные и иные. Однако нас интересуют в первую очередь санкции экономические, их суть довольно прозрачна. Они могут запрещать инвестиционную деятельность в определенную страну, могут запрещать сделки с гражданами страны и компаниями, зарегистрированными в этой стране (как, например, делают США).

Прежде всего, стоит разобраться в том, как работает механизм оспаривания. Рассмотрим на примере ЕС: санкции, введенные по решению Совета ЕС, можно обжаловать или в административном порядке (собственно, через жалобу в Совет ЕС), или в судебном порядке — через Суд ЕС. Административный порядок по своей сути непрозрачен и зачастую вызывает много вопросов. Если вдруг Совет ЕС решает снять санкции, то причины своего решения он не оглашает. Таким образом, последующим заявителям будет не от чего оттолкнуться — неизвестно, какие аргументы Совет ЕС счел релевантными, а какие нет. Имеет место быть и процессуальная непрозрачность: отсутствует строгий регламент и сроки для принятия решения по существу.

Судебный пересмотр наложения санкций более понятен — достаточно доказать необоснованность введенных санкций, например, со ссылкой на несоответствие фактических обстоятельств предъявленному обвинению. Интересен тот нюанс, что в ходе процесса бремя доказывания обоснованности санкций лежит на компетентном органе ЕС. Доказательства, как показывает практика, должны поддаваться разумному объяснению: так, например, санкции в отношении Никиты Мазепина (сына крупного бизнесмена Дмитрия Мазепина, бывшего владельца и генерального директора компании «Уралхим») были отменены в марте 2024 года. Аргументом Суд ЕС посчитал то, что родственная связь не может быть основанием введения санкций.

Резюмируя, можно отметить два ключевых критерия для расчета на успех в процессе снятия санкций:

1. Абсолютное безучастие в долях/акциях компании, а также в управленческом качестве в ведущих российских компаниях. Так это сделал, например, Сергей Мндоянц — после того, как он прекратил участие в АФК «Система», с него одновременно с Аркадием Воложем (сооснователь и бывший гендиректор ГК «Яндекс») были сняты все санкции.

2. Полной юридической отстраненности от российского бизнеса может оказаться мало: панацеи против введенных санкций не существует, поэтому многие бизнесмены прибегают к тактике заявления о полной неаффилированности с российской экономикой (так, например, Аркадий Волож на собственном официальном сайте называет себя израильским бизнесменом, рожденным в Казахстане).

Строго говоря, даже успех в Суде ЕС не дает гарантии отмены санкций: решение о включении в списки обновляется каждые полгода, а за это время к обжалуемому документу может выйти в качестве дополнения иной акт, расширяющий основания для введения санкций. Иными словами, наибольшие гарантии дает отмена санкций Советом ЕС непосредственно.

Под британские санкции попадали известные представители железнодорожной отрасли и отечественного машиностроения. Так, например, под персональные ограничения попал глава РЖД Олег Белозеров, из юридических лиц — Центральный научно-исследовательский институт машиностроения (ЦНИИМАШ), концерн «РТИ Системы», Арзамасский машиностроительный завод и некоторые другие.

В опыте Британии примечателен один кейс. Так, страна сняла санкции с одного широко известного бизнесмена, основателя крупного российского банка, прославившегося своей антироссийской позицией. С началом февральских событий 2022 года он избавился от своей доли в банке, продав ее структурам Владимира Потанина, что, однако, не спасло его от попадания в санкционные списки.

Бизнесмен решил добиваться отмены рестрикций во внесудебном порядке: он подал прошение об отмене санкций в МИД Великобритании, заручился поддержкой известного миллиардера Ричарда Брэнсона, который засвидетельствовал как его нелояльность по отношению к российской повестке, так и неучастие его в экономических процессах России. Более того, еще в августе 2022 года этот предприниматель отказался от российского паспорта. После этого он был исключен из санкционных списков Минфина Великобритании в ходе «делистинга»

В процессе расширения санкций со стороны США главной структурой является Управление по контролю за иностранными активами OFAC, действующее при Минфине США. Этот орган не всегда подходит к своей работе ответственно и иногда допускает и ошибки, что, как отмечали ранее, приводит к неожиданным казусам.

Вообще, отмена экономических санкций со стороны США — вещь довольно редкая, однако прецеденты были. Так, например, из-под санкций удалось выйти компании «Ozon-Банк», однако это объясняется лишь банальной ошибкой: по неизвестной причине OFAC решила, что «Ozon-Банк» — подконтрольная структура подсанкционного «Совкомбанка».

Но, наверное, самый известный случай отмены санкций США в отношении компаний — это решение по структурам Олега Дерипаски в 2019 году. Компании «Русал», «En+» и «ЕвроСибЭнерго», попавшие под санкции в 2018 году, были выведены из-под них в административном порядке по решению Минфина США. Самому бизнесмену, в отношении которого персональные санкции так и не были сняты, пришлось пойти на определенные лишения и компромиссы: так, его доля в «Еn+» сократилась с 70% до 44%, а высший менеджмент — совет директоров — наполовину состоял из американских граждан.

Но это все было в 2019 году. Сейчас снятие американских экономических санкций — процесс куда более сложный и трудоемкий. Однако компании не перестают предпринимать попытки для выхода из-под санкций. Так, крупнейшая в СНГ и России машиностроительная группа ТМХ была включена в санкционный список США с обвинением в производстве оборонной продукции. Однако, по заверениям гендиректора холдинга Кирилла Липы, сведения не соответствуют действительности, поэтому введение санкций необоснованно и неправомерно, в связи с чем имеется необходимость в оспаривании санкций. Для этого придется совершить ряд процедур — раскрытие отчетности, договоров с контрагентами, предоставление конфиденциальной для компании документации. Могут ли такие мероприятия быть успешными? Обратимся к практике.

Практику точечной отмены санкций США в отношении конкретных компаний после февраля 2022 года вряд ли можно счесть обыденной, чаще США работает по секторному методу. Так, например, в апреле 2024 года США временно (до ноября 2024-го) отменили запрет на операции с некоторыми российскими банками (в их числе «Альфа-Банк», «Сбербанк», «Совкомбанк»), но лишь для расчетов в сфере энергетики. Иными словами, вопросы энергетики в США встали особенно остро, раз государство решилось на такую меру.

Сферу же железнодорожного машиностроения, к которой относится ТМХ и другие производители, вряд ли можно счесть особенно проблемной для США. Более того, сама отрасль машиностроения не так волатильна, как сфера энергетики: резких изменений на рынке не бывает, что понижает шансы на успешное свертывание санкций. Выгоды для США в этом особо нет, а давать лишний триггер для развития крупным высокотехнологичным компаниям и налогоплательщикам нет никакого смысла. К сожалению, в ближайшем будущем видится бесперспективным снятие санкций с ТМХ, СТМ и других — компании не занимаются производством товаров, жизненно необходимых для США.

Сегодня сфера санкций, их введения и снятия имеет мало юридического содержания в себе. Чаще всего рестрикции снимаются с компаний, продукция которых становится остро необходима эмитентам санкций, то есть в приоритете экономические интересы. Снятие санкций часто имеет и политический смысл, состоящий в том, чтобы всячески откреститься от связи с подсанкционным государством. Однако анализировать случаи успешной отмены санкций надо, так как юристы все-таки могут выявить некую «формулу успеха» в совокупности закономерностей, которые сыграют в пользу той или иной российской компании.